— В чём же она состоит?
— В том, что общество безусловно гуманизируется.
— Но судя по интернету…
— Не надо судить по интернету. Он просто лупа для высвечивания активных фриков. Есть фрики уродливо-патриотическо-православно-гомофобно-антиамериканские, а есть фрики либерально-демократические проамериканские. Но фрики не составляют основного содержания общества. А если составляют, получается гитлеровская Германия. Это страшно, но это редко.
— А я, кстати, считаю, что тоталитаризмы — закономерный этап развития всех обществ на всех планетах Вселенной, когда на историческую арену выбрасываются огромные массы вчерашних аутсайдеров и начинают решать…
— Вам виднее, я не был на других планетах… Посмотрите на ту же Америку. Как влияли действия властей на самосознание общества? Никак. Власть совершенно не брала на себя роль руководящую и направляющую развитие общества. Законы о сегрегации никуда не девались. Убили Мартина Лютера Кинга… А общество всё равно развивалось! Оно развивается не потому, что князь приказал. Общество развивается потому, что в нём идут естественные процессы.
— В любом случае, помимо России в мире есть ещё и другие страны и регионы. А земная цивилизация в целом меня волнует больше, чем её кусочек по имени Россия, что бы с ней ни случилось. Есть ещё Африка, две Америки, Азия. Куда всё это движется?
— Вообще, один из основных трендов, от которых надо отталкиваться, — снижение стоимости труда и потребности в нём. Плюс изменение профиля труда. Сейчас парикмахеры для собак, дизайнеры интерьеров и психотерапевты пришли на замену телефонисткам и операторам (которые раньше управляли разными процессами, коими теперь управляют компьютеры). Высвободившиеся люди не пополнили армию безработных, а освоили новые занятия в связи с новыми потребностями. И сегодня мы пользуемся десятками разных специалистов, которых 200 лет назад просто не было. Причём у всех из них есть одна особенность — они работают в творческих профессиях.
— Особенно парикмахеры.
— Это вы рассуждаете как мужчина. Мне тоже всё равно. А вот женщинам важен стилист… И потом, робот вас не подстрижёт. Хотя бы потому, что людям важно общение с себе подобными. Поэтому будет больше профессий, удовлетворяющих наш спрос на контакт с человеком. Чем ещё важны эти «профессии личного контакта», так это тем, что они географически локальны. Вы можете пользоваться в Москве трудом китайского сборщика айфона, но вы не можете пользоваться трудом китайского парикмахера или тайского массажиста.
Поэтому такие рынки труда будут локализовываться. А касательно производства… Если цех по сборке айфонов будет не важно где иметь, поскольку роботам платить не надо, то зачем его иметь в Китае? Чтобы потом оттуда эти айфоны везти в Америку? В Америке и поставим! Поэтому Китаю как центру юго-восточной империи придётся создавать свой рынок потребления. А значит, через сто лет мы будем иметь три крупных союза — европейский, американский и китайский. Это станет главным треугольником торговли.
Но роботизация будет идти всё дальше и дальше, а значение капитала возрастать. Если ты владеешь роботами, ты — богатый человек. Если ты не владеешь роботами, ты должен быть хорошим профессионалом в нероботизируемых областях. И это будет вторым сословием. А третье сословие — это основная масса людей без особого таланта, которые не могут применить свой труд и будут жить на базовый доход и воспроизводить население. Это будет такой трёхсословный мир — владельцы роботов, владельцы таланта и потребители фиксированного дохода. Причём географически доходы будут распределяться более-менее ровно, поскольку какая разница, Африка или Европа? Но в том, что касается личных доходов, неравенство будет гораздо большим, чем сейчас. Не в том смысле, что бедные станут беднее. Нет, они станут много богаче сегодняшних бедных. А в том, что разница в возможностях владельца капитала и получателя базового дохода окажется значительно больше, поскольку будет создано множество новых дорогих возможностей — возможность дольше жить, например, возможность жить в привлекательных местах.
Системы связи усовершенствуются настолько, что концентрация людей, которые находятся в активном взаимодействии, нужна будет всё меньше и меньше. Наши города не приспособлены для жизни, но мы всё ещё вынуждены в них концентрироваться. Вот мы с вами встретились лично, а в будущем…
— …могли бы пообщаться по скайпу.
— Скайпа для полноценного общения пока ещё слишком мало. Для настоящего общения вы должны видеть меня целиком, стабильно, в трёхмерном изображении, с полным эффектом присутствия. Если бы такие системы связи были, неужели вы думаете, я жил бы в городе? Я жил бы на берегу Средиземного моря. Но вы представляете, что будет, если все люди, кто может себе это позволить, ринутся жить на Средиземное море? Какой перепад в стоимости жилища образуется? И кто тогда будет жить на Средиземном море?
— Владельцы капитала, то есть роботизированных заводов.
— В общем, перепад в доходах будет колоссальным. Но зато и основная нагрузка в обеспечении прожиточного минимума для населения ляжет на владельцев капитала, в отличие от сегодняшнего дня, когда она ложится на квалифицированный труд. Сегодня налог на капитал — примерно 20 процентов, а налог на квалифицированный труд, на обычных работающих людей доходит до 50 процентов. Эта ситуация развернётся. Владельцы капитала, то есть роботизированных комплексов, будут платить больше, а люди, которые получают деньги за свой труд, вообще перестанут платить налоги. Какой смысл с них брать налоги, важнее их мотивировать работать, тем более что есть кому платить налоги — капитал будет покрывать все потребности в бюджетных доходах. Роботы в этом смысле — будущая нефть. Почему у нас в России подоходный налог всего 13 процентов? Да потому, что всё остальное покрывается нефтью.
— Но нефть — это сырьевое проклятье, как известно, которое не даёт развивать экономику. Может, и у роботов будут схожие недостатки?
— Нефть не универсальна. Нефть — это только нефть. Нефть не может быть айфоном, детской игрушкой, самолётом. А роботы производят все товары, включая роботов, это универсальный ресурс, к тому же распределённый по миру более равномерно, чем нефтяные месторождения. Единственное, что ещё долго не смогут производить роботы, — интеллектуальный, творческий продукт.
— И ещё людей.
— Пока! Я могу представить себе роботов, которые производят людей из оплодотворённых яйцеклеток.
— То есть через какое-то время женщины по-животному рожать уже не будут? Я об этом писал в одной из своих книг, думал, поторопился.
— Не знаю. Я не хочу превратиться в Герберта Уэллса, который говорил, что новый мир уже стучится в дверь и завтра мы полетим на другие звёзды. Ан не вышло, мы упёрлись в скорость света, и баста. Возможно, и здесь упрёмся.
— Здесь точно упрёмся. Потому что утроба — не просто тупое вместилище типа колбы с питательным раствором: плод растёт не только по программам, записанным в генах, его буквально формирует утроба, она дирижирует процессом, ведь какое-то время мать и плод представляют собой один организм. Сейчас это уже ясно.
— Вы по утробам, наверное, больший специалист, чем я. А ещё искусственное производство людей находится под вопросом, поскольку не ясен вопрос с сознанием. Возможно, сознание — вещь уникальная не потому, что сложная, а потому, что является порождением принципиально недоступных для человека пространств и формаций. Так же, как мы не можем получить информацию из чёрной дыры, так, возможно, мы не сможем искусственно создать сознание, поскольку для этого существует принципиальный физический барьер.
— Зато мы уже знаем, что сознание — это не информация. Потому что информацию можно копировать, а сознание некопируемо, как некопируемы квантовые состояния. Есть такой закон в физике: квантовое состояние скопировать нельзя. Точнее, можно скопировать только разрушив оригинал. Это нам тонко намекает, что сознание носит квантовую природу.
— Мы не знаем этого.
— Давайте проведём мысленный эксперимент. Допустим, вас как материальный объект скопировали с точностью до последнего атома. Вы-2 стоите рядом живой и здоровый и, похоже, отлично соображающий. Значит, сознание у вашей копии тоже есть. Но копия — это не вы! И если к вашей голове поднести пистолет и сказать: «Не бойся, вон же мы тебя скопировали», — вам всё равно умирать не захочется. Потому что вы-то остались там же, где и были, в теле оригинала. Вы же не будете смотреть на мир четырьмя глазами из двух голов! И ваша копия будет тоже бояться смерти, потому что у неё своё сознание. И оно уже не ваше!
— Я не знаю. И вы не знаете! Вы распространяете свой бытовой опыт на ситуации, в которых опыта у вас ещё нет. Ещё древние греки говорили о парадоксе корабля. Вот есть корабль. Он постепенно ветшает. На нём сначала заменили одну доску, потом вторую, третью, паруса поменяли… И когда-то наступит время, когда все части корабля будут заменены. Вопрос: это всё ещё тот корабль или уже другой? Если у человека менять по атому тело, в конце процесса это будет тот же человек?
