Содержание
Пыль на тропе поднялась густым рыжим облаком, застлавшим солнце. Бизониха, потревоженная моим неосторожным шагом, фыркнула и ударила копытом о камень, скрытый в рыхлой земле. Глухой стук отозвался в тишине прерии, словно щелчок замка. Я замер, ожидая её атаки, но животное лишь презрительно повело широкой мордой и неспешно побрело прочь. А в кармане моих походных штанов вдруг завибрировал личный комм.
Экран высветил системное уведомление, от которого кровь прилила к вискам: «Прогрессии завершены. Доступ к папке «Никогда не открывать» разрешен». Я не дышал. Эту папку я создал семь лет назад, зарыв её так глубоко в личных файлах, что сам почти забыл пароль. Она была моим цифровым ковчегом, местом, куда я сложил всё, что хотел навсегда стереть из памяти. И теперь дверь распахнулась сама собой от удара копыта по камню в тысяче миль от любого сервера.
Цифровая рана
Я отшатнулся от устройства, будто оно стало раскаленным. Эта папка – не просто набор файлов. Это подробнейшая хроника моего провала: черновики статей, обличавших корпорацию «Ареал», расшифровки приватных переговоров, доказательства подлога. Тогда, семь лет назад, я был полон идеализма и готов был взорвать мир своими разоблачениями. Но мир оказался крепче. Меня выставили сумасшедшим, карьера рухнула, и единственным спасением стал побег в глушь, подальше от всего. Я замуровал всё это в цифровой склеп, надеясь, что память сотрётся вместе с файлами.
А теперь склеп вскрыт. Я лихорадочно пытался понять связь. Удар копыта. Вибрация. Включение. Логики не было, лишь леденящее чувство, что меня нашли. Что это не случайность, а сигнал. Кто-то знал, где я, и играл со мной. Я в панике обвёл взглядом пустынную прерию. Ни души. Только ветер гонит пыль по склонам холмов. Тишина стала давящей.
Призраки из прошлого
Первым пришло сообщение от неизвестного номера. Без текста, лишь скриншот – обложка того самого расследования, которое я так и не опубликовал. Второе пришло через час: аудиофайл. Я нажал play, и по спине побежали мурашки – это был мой собственный голос, семилетней давности, взволнованный и полный решимости, зачитывавший вступление к материалу. Кто-то не просто нашел папку, кто-то рылся в её содержимом, выдергивая самые болезненные нити.
Следом раздался звонок. На дисплее светилось имя «Леонид Петров». Мой бывший наставник, единственный, кто знал о существовании этих файлов. Тот, кто тогда первым назвал меня параноиком и посоветовал всё уничтожить. Голос его в трубке звучал неестественно ровно, почти механически. Он сказал, что слышал, будто «архив проявил активность», и настоятельно рекомендовал встретиться. Говорил о старой дружбе, о возможности помочь. Но в его ровном тоне сквозила фальшь. Он знал больше, чем говорил.
Правила игры
Я не спал всю ночь, прислушиваясь к звукам снаружи и вглядываясь в тёмный экран комма. Утром пришло новое сообщение. Координаты и время: завтра, полдень, заброшенная метеостанция в двадцати километрах отсюда. Текст гласил: «Приходи один. Получишь ответы. Или они найдут тебя сами». Угроза была очевидной. Я понимал, что это ловушка. Но альтернатива – сидеть и ждать, пока за мной придут, – была хуже.
Дорога до станции заняла большую часть утра. Я шёл, ощущая каждый камешек под подошвами, каждый шорох травы казался шагом преследователя. Станция представляла собой покосившуюся будку с разбитыми окнами. Внутри пахло пылью и гнилым деревом. Ровно в двенадцать в тишине раздался всё тот же механический щелчок – на комм пришло новое сообщение. «Смотри под ноги».
Каменный ключ
Я опустил взгляд. Прямо у порога, в пыли, лежал неприметный плоский камень. Он был неестественно гладким, почти отполированным, с едва заметным металлическим блеском по краям. Я поднял его. На обратной стороне был крошечный QR-код, нацарапанный лазером. Сердце заколотилось. Я приложил к нему экран комма. Сканер сработал, и на дисплее открылся текстовый файл.
Это было письмо. От меня – самому себе. Датированное тем самым днём, когда я всё похоронил. Я писал о Петрове. О том, что он не наставник, а страж, поставленный «Ареалом» следить за мной. Что единственный способ сохранить доказательства – сделать их активацию внешней, неподконтрольной ни мне, ни им. Я закодировал разблокировку на уникальный сейсмический паттерн – удар определённой силы по камню определённой породы. Глупость, отчаяние, паранойя. Но я изучал геологию, прежде чем уйти в журналистику. Я нашёл здесь, в прерии, пласт кварцита с уникальной резонансной частотой и зарыл под ним передатчик, соединённый с моим личным сервером. Я создал ловушку, которую мог спустить только случай. Или… целенаправленный удар.
Тень наставника
Из-за угла станции послышался скрип гравия. Я обернулся, сжимая камень в потной ладони. На пороге стоял Петров. Он был не один. С ним двое в строгой, без опознавательных знаков, форме. Его лицо не выражало ни злобы, ни торжества – лишь усталую профессиональную собранность.
– Глупая затея, – тихо сказал он, глядя на камень в моей руке. – Мы знали о твоём «якоре». Ждали, когда ты сам его активируешь. Мониторили эфир семь лет. Эта бизониха сэкономила нам кучу времени. Дай камень.
Я отступил назад. В голове всё встало на места. Его «совет» уничтожить всё, его внезапный звонок – всё было частью плана. Они не могли просто удалить файлы, им нужно было убедиться, что копий нет. И они использовали мою же паранойю против меня, заставив меня самому привести их к месту, где спрятано железное доказательство – этот передатчик.
Последняя прогрессия
Петров сделал шаг вперёд. Его спутники последовали за ним. Я отчаянно огляделся. Рука с камнем дрожала. И тогда я понял. Письмо было не просто объяснением. Оно было инструкцией. Последней прогрессией. Я посмотрел на камень, затем на массивный, покрытый ржавчиной якорь метеобудки, вкопанный в землю рядом.
Из последних сил я размахнулся и ударил камнем по якорю. Раздался оглушительный, чистый звон, совсем не похожий на глухой стук копыта. Камень раскололся пополам, обнажив крошечную, мерцающую красным светом сердцевину.
Петров застыл с широко открытыми глазами. В его комме раздался пронзительный, панированный сигнал тревоги. Он выхватил устройство, и я увидел, как его экран погас, а затем рассыпался в цифровой шум. То же самое произошло и с коммами его людей.
– Что ты сделал? – прошипел он, бросаясь ко мне.
– Не я, – хрипло ответил я, глядя на осколки. – Это был сторожевой таймер. Не просто передатчик. А ретранслятор. Активация вручную… посылает сигнал не на скачивание, а на уничтожение. Стирает всё на всех носителях в радиусе километра. Включая ваши. Вы сами заставили меня это сделать.
Я отшвырнул обломки. Красный свет погас. Вокруг стояла мёртвая, всепоглощающая тишина, которую уже не мог нарушить ни один электронный сигнал. Доказательства были стёрты. Навсегда. Но и их цифровая петля с моей шеи тоже разомкнулась. Ценой всего. Петров бессильно опустил руки, глядя на мёртвый экран. Я повернулся и пошёл прочь, оставляя их в тишине прерии, которая вдруг снова стала просто прерией, а не полем цифровой битвы. Бизониха, потревоженная звоном, наблюдала за нами с дальнего холма. Теперь мы были ей совершенно неинтересны.
