Мурка, моя пушистая совесть, обычно будила меня требовательным топотом по грудной клетке. В тот день она выбрала иной путь – прошлась по клавиатуре ноутбука, который я забыла выключить. Я уже хотела её прогнать, но взгляд зацепился за экран. В открытом окне браузера красовался гороскоп на день, а в строчке «Ваше счастливое слово» чёрным по белому стояло имя, которое я не произносила вслух уже десять лет. «Матвей». От этого слова повеяло таким ледяным сквозняком из прошлого, что по коже побежали мурашки.
Я ткнула кнопку обновления, надеясь, что это глюк сайта. Нет. Имя «Матвей» упрямо красовалось на месте. Я закрыла вкладку, потом и браузер. Заварила кофе, пытаясь отогнать навязчивую мысль. Но тревога, мелкая и цепкая, уже впилась в меня. Я машинально открыла соцсети – и обомлела. Первым же постом в ленте был репост старой песни, которую обожал Матвей, от подруги, которая его терпеть не могла и никогда такое не слушала. Это было уже слишком.
Тени прошлого
Весь день меня преследовали странности. В кафе официант, подавая латте, назвал меня Мариной – так меня звал только Матвей, и только в самые счастливые моменты. Я поправила его, но он лишь удивлённо пожал плечами, утверждая, что ничего не говорил. Домой я шла, чувствуя себя параноиком. Вечером я проверяла почту, и в спаме обнаружила письмо от неизвестного адресата с темой «Давно не виделись». Тела письма не было, лишь геометка – скамейка в парке, где мы когда-то всегда встречались. Сердце ушло в пятки. Я удалила письмо, но ощущение, что за мной наблюдают, не проходило.
Ночь была беспокойной. Мне почудилось, что за окном скрипнула калитка, хотя ветра не было. Мурка, обычно спящая комком у ног, сидела на подоконнике, пристально глядя в темноту, и тихо урчала – не мурлыкала, а именно ворчала, как на чужака. Я боялась подойти и посмотреть. А ещё я боялась, что завтра это имя появится снова – на экране телефона, в случайном разговоре, в узоре на запотевшем стекле, и это будет значить, что я окончательно схожу с ума.
Встреча
На следующее утро гороскоп был самым обычным, но это уже не успокаивало. Я решила действовать. Поехала в тот парк, на ту скамейку. Сидела, глупо чувствуя себя героиней плохого триллера, и ждала не знала чего. Вдруг из-за поворота на аллею выкатилась детская коляска. Её катила молодая женщина, а рядом шёл мужчина. Высокий, в очках, с такой знакомой улыбкой. Матвей. Он не заметил меня, целиком поглощённый тем, что показывал жене на пролетавшую птицу.
Объяснение
Я застыла, превратившись в столб. Они поравнялись со мной, и тут Мурка, которую я, сама не поняв зачем, взяла с собой в переноске, громко мяукнула. Матвей вздрогнул и посмотрел прямо на меня. Его лицо сначала выразило полное недоумение, а потом медленно расплылось в смущённой, растерянной улыбке. «Марина? – произнёс он, и от этого слова снова стало холодно. – Боже, какая встреча. Я вчера… я вчера случайно наткнулся на твой старый блог в архивах. Вспомнил… и, кажется, даже отправил какое-то письмо по ошибке, задел телефон в кармане». Он показал на свой смартфон. «А это… – он кивнул на коляску. – Сына вчера из роддома забрали. Назвали Матвеем. Всё крутится вокруг этого имени, вот я, видимо, и помешался». Он неловко попрощался и пошёл догонять жену. Я осталась сидеть на скамейке, слушая, как ветер шелестит прошлогодней листвой, и чувствуя, как сходит на нет адреналин, оставляя после себя лишь пустоту и горьковатый привкус нелепости.
