Пыль на карте была вездесущей, как время в этой конторе. Я водил пальцем от Аризоны к Уралу, пытаясь отыскать хоть каплю смысла в бесконечных маршрутах перевозок. На столе, рядом с остывшим кофе, лежала старая жестяная игрушка – носорожка, подарок дочки. Я машинально ткнул в неё, и фигурка, фыркнув, свалилась прямо на развёрнутый лист. От неё остался чёткий отпечаток в пыли, странный квадратик, которого на карте не было. И прямо в его центре, на месте нашего склада, кто-то старым карандашом вывел: «Марс». Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Это было начало.
Следующие два дня я провёл, пытаясь понять, откуда взялась эта надпись. Карта висела в общем зале годами, её использовали все. Но «Марс»? Я звонил логистам, спрашивал у сторожа дядя Миши, вечно коптившегося в своей каморке. Тот только хрипел в трубку, что никакого Марса не видал, а склад и есть склад. А я уже не мог отделаться от мысли, что квадрат – это дверь. Та самая, что ведёт куда-то не туда. Я боялся, что это начало конца, что меня сочтут сумасшедшим. Ещё больше я боялся, что это правда, и за этой дверью меня ждёт нечто, после чего мой привычный мир рассыплется в прах.
В итоге я поехал на склад сам, под предлогом внезапной ревизии. Старое зождение пахло бетоном и озоном от морозильных камер. Я прошёл по длинным коридорам, сверяясь с распечаткой карты. И нашёл. В самом глухом углу, за штабелями пустых паллет, была стена, которую я никогда не видел. Чистая, бетонная, без окон и коммуникаций. И на ней – свежеврезанная металлическая дверь с кодовым замком. Рядом валялся обрывок копировальной бумаги, а на ней – тот самый квадрат и знакомый почерк. Кто-то не просто нарисовал это на карте. Кто-то построил.
Сердце колотилось где-то в горле. Я прислушался. Из-за двери доносился ровный, низкий гул, похожий на работу мощного генератора. Но у нас тут такого оборудования не было. Я обошёл всё здание снаружи – с этой стороны должна была быть стена, но её не было, лишь глухой забор и пустырь. Дверь существовала только изнутри, наружу она не вела. Мой мир дал трещину. Я боялся набрать код и увидеть, что там. Но ещё сильнее я боялся, что код не сработает, и я никогда не узнаю правды, останусь здесь, в этом кошмаре неведения.
Дрожащими руками я набрал единственную комбинацию, которая пришла в голову – дату рождения дочки. Замок щёлкнул. Я толкнул тяжёлую дверь. Вместо тёмного склада или улицы передо мной открылось небольшое, ярко освещённое помещение. Полы были начисто вымыты, пахло озоном. Стеллажи ломились от коробок с логотипом нашей фирмы. Это был идеальный, стерильный склад в миниатюре. А посередине, спиной ко мне, сидел дядя Миша и аккуратно, по старинке, вносил данные в толстый журнал. Он обернулся на скрип двери. Его лицо было спокойным.
«А, это ты, – хрипло сказал он, снимая очки. – Думал, ещё неделю пройдёт, пока догадаешься. Карта – она ведь не территорию показывает. Она показывает хаос. А я тут порядок навожу. Всё, что теряется по пути, все ошибочные поставки, брак, забытые вещи – всё это оседает тут. На моём Марсе. Чтобы в вашем мире всё сходилось с документами». Он ткнул ручкой в сторону. На ближайшем стеллаже, среди прочего хлама, лежала носорожка – точная копия той, что осталась у меня в кабинете. Я купил их две, одну потерял полгода назад. Она смотрела на меня стеклянными глазами, и пыли на ней не было ни грамма.
