Сова села на мой подоконник в три ночи. Не ухнула, не пошевелилась, просто сидела за стеклом, повернув плоскую голову, и два чёрных блюдца-глаза смотрели прямо на меня. Я замер у кофейного столика, сжимая в пальцах распечатку натальной карты. Астролог на прошлой неделе, щурясь на экран, обронила: «Интересно… Двенадцатый дом у вас будто заперт. Глухая стена. Вы ничего не боитесь? Совсем?» Я тогда гордо ответила, что нет. Но сейчас, под взглядом этой ночной птицы, по спине пополз холодок.
Я никогда не видела сов так близко. Она была огромной, пепельно-серой, с темными полосами. Я потянулась к телефону, чтобы сфотографировать диковинку, но экран вдруг погас, хотя заряд был полным. А сова продолжала смотреть. Я отступила вглубь комнаты, и тут заметила вторую странность: тиканье настенных часов в прихожей, обычно едва слышное, стало гулким и размеренным, как удары метронома. Оно заполнило всю квартиру, заглушая даже шум машин за окном.
Открытая дверь
На следующее утро совы уже не было. Но чувство тревоги не ушло, оно кристаллизовалось, стало острее. Я снова взглянула на карту, на этот загадочный двенадцатый дом – дом тайн, изоляции и всех наших скрытых страхов. И вдруг заметила крошечную, едва видимую линию, расходящуюся от его куспида – как трещину в стекле. Её там не было вчера, я была уверена. Я бросилась к книгам, к статьям, но все описания были туманны: «скрытые враги», «кармические долги», «бессознательные ограничения». Ничего конкретного. А тиканье часов, теперь уже и днём, отдавалось в висках назойливой болью.
К вечеру я поняла, что боюсь спать. Эта мысль была абсурдной и чужой. Я всегда засыпала, едва коснувшись головой подушки. Теперь же, лежа в постели, я ловила каждый шорох. И в тот момент, когда сознание уже начинало уплывать, я услышала это – тихий, но отчетливый звук трения по дереву. Будто кто-то проводил ладонью по внешней стороне моей входной двери, медленно, изучающе. Я задержала дыхание. Звук не повторился. Но я уже знала – что-то стоит на площадке.
Тишина за дверью
Утро второго дня принесло новую находку. Напротив моей двери, на сером бетоне площадки, лежало маленькое, иссиня-чёрное перо. Совиное. Оно лежало аккуратным завитком, будто его кто-то осторожно положил, а не уронил. Я захлопнула дверь, сердце колотилось где-то в горле. Весь день я пыталась работать, но из окна кухны мне казалось, что я вижу движение в кронах деревьев – плавное и бесшумное, не от ветра. Соседский кот, обычно невозмутимый, весь день шипел на что-то в углу за диваном, шерсть дыбом.
Ночью я не выдержала и позвонила Марине, той самой астрологу. Она выслушала мой сбивчивый рассказ о сове, карте и звуках за дверью. Помолчала. «Двенадцатый дом, – наконец сказала она, – это не про внешних врагов. Это про твоё внутреннее содержание, которое ты сама же и заперла. Оно стучится. И, похоже, нашло способ ответить». Линия вдруг затрещала, и связь прервалась. А в тишине, воцарившейся после её слов, я с ужасом осознала, что часы в прихожей больше не тикают.
Что в темноте
Тишина оказалась громче любого звука. Я сидела, вцепившись в подлокотник кресла, и понимала, что не могу так больше. Страх парализовал, но злость на саму себя, на эту нелепую ситуацию, оказалась сильнее. Я встала и пошла к двери. Рука сама потянулась к щеколде. Я не знала, что буду делать, увидев там пустую площадку – засмеюсь или заплачу. Я рванула дверь на себя.
На пороге никого не было. Только то самое чёрное перо всё так же лежало на полу. Я сделала шаг наружу, и тут моё внимание привлекло слабое свечение из-под двери соседа напротив, старого коллекционера-затворника. Его квартира всегда была тёмной. Я наклонилась, поддавшись странному порыву, и заглянула в зазор. Внутри, в слабом свете настольной лампы, я увидела его. Он сидел за столом, а перед ним, на зелёном сукне, аккуратными рядами лежали десятки таких же иссиня-чёрных перьев. А на стене, прямо напротив меня, висел огромный, мастерски сделанный чучел филина. Его стеклянные глаза смотрели в пустоту. И тут я всё поняла. Это он. Всю неделю он подбрасывал эти перья, пытаясь… что? Напугать? Сказать что-то? Я выпрямилась, готовясь постучать, demand answers. И в этот миг свет в его квартире погас. Я замерла в полной темноте, слыша лишь собственное дыхание. А потом из-за двери, тихо-тихо, донесся звук – точь-в-точь как прошлой ночью. Кто-то медленно провёл ладонью по внутренней стороне его двери. Совсем рядом со мной.
