Стекло задрожало под клювом – глухой, раздирающий стук. Чёрное крыло мелькнуло за окном и растворилось в сером ноябре, оставив на подоконнике отпечаток лап в пыли. Я вздрогнула, отшатнулась от раковины с тарелкой в руках. И тут же в тишине, нарушенной только каплями воды из крана, прозвучал новый звук – чёткий, металлический удар о дверь почтового ящика в прихожей.
Конверта не было. Только открытка, угловая, из плотного картона, холодная на ощупь. Ни марки, ни штемпеля. Лицевая сторона – снимок нашего же двора, но каким-то незнакомым, стерильным объективом, будто снятый под микроскопом. А на обороте – три строчки, напечатанные шрифтом, похожим на машинописный: «Не ходи на лекцию 12-го. Не верь синему конверту. Жди знака у гаража». И подпись: твоё будущее «Я». Рука задрожала. Сегодня как раз двенадцатое. А вчера коллега Лена, хитрая такая, сунула мне в сумку тот самый синий конверт, сказала «срочно», а я, замотанная, даже не открыла.
Тени за спиной
Я сорвалась с места, заперла все замки, вцепилась в телефон. Лена не брала трубку. В её соцсетях – молчание уже двое суток, последняя фотография – наша кофейня, и на столе у неё… тот самый синий конверт. Пошла дрожь. Я металась по квартире, не в силах собрать мысли в кучу. Ворона за окном снова каркнула – теперь её крик показался не случайным, а зловещим, полным смысла, которого я не понимала. Кто-то явно следил, раз знал про конверт, про лекцию, про гараж, который я считала своей тайной убежищем для раздумий.
Сердце колотилось где-то в горле. Я подошла к окну, отдернула край шторы. Во дворе ни души, только ветер гонял по асфальту жёлтые листья. И вдруг – движение в подъезде напротив. Тень за стеклом первой этажной квартиры, та, что пустовала уже полгода. Света там не было, но тень отделилась от стены, мелькнула и исчезла. Мне стало не по себе. Я отступила, споткнулась о ножку стула. В тишине собственной квартиры каждый скрип пола отзывался эхом. Страх сжал горло: за мной наблюдают прямо сейчас, знают каждый мой шаг. А что, если они уже здесь, в подъезде? Я прислушалась – тихо. Слишком тихо.
Голос из ниоткуда
Телефон vibrated в кармане, заставив подпрыгнуть. Незнакомый номер. Голос в трубке был странным, механическим, будто пропущенным через синтезатор. «Открытка – единственный друг. Синий – яд. Гараж – дверь. Не опаздывай». Щёлк – и тишина. Я перезвонила – номер не существует. Это было уже за гранью. Кто-то играл со мной, вел по запутанной тропе, и я боялась сделать неверный шаг. Дрожащими руками я порвала синий конверт, не глядя, не в силах даже curiosity побороть. Клочки бумаги полетели в мусорное ведро. Я решила идти к гаражу. Ждать уже не было сил.
Старый гаражный кооператив спал глухим сном. Фонарь у входа мигал, отбрасывая прыгающие тени. Я шла, крадучись, прижимаясь к стенам, каждый нерв напряжён до предела. Вот и мой бокс номер сорок семь. Дверь была приоткрыта. Я толкнула её – скрип разорвал тишину. Внутри пахло пылью, маслом и чем-то ещё… сладковатым, химическим. И тут в дальнем углу, в кромешной тьме, что-то зашевелилось. Послышался тяжёлый, прерывистый вздох. Я замерла, не в силах пошевелиться, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Из темноты навстречу мне вышел… я сама. Бледная, в порванной кофте, с синяком под глазом, но это была я.
Встреча с собой
Она – я – смотрела на меня с жалостью и усталостью. «Не бойся, – её голос был хриплым, сорванным. – Это не мистика. Это… побочный эффект. Проект „Хронос“». Она объяснила всё торопливо, путаясь. Их команда в лаборатории за городом работала над квантовой связью, пытаясь отправлять сообщения сквозь временные слои. Что-то пошло не так, взрыв, разлом. Она – я с того края, из завтрашнего дня, где Лена уже мёртва, отравленная порошком из того синего конверта, подброшенного конкурирующей группой. А открытку, через точку разлома, она отправила сама себе – мне – в прошлое, используя энергетический всплеск от пролетавшей вороны, случайно попавшей в поле.
Тень в окне напротив – это был их лазутчик. А телефонный звонок – автоматическое оповещение системы, которое удалось активировать. «Они идут и сюда, – прошептала она, оборачиваясь к двери. – Они знают про разлом. Надо…» Она не договорила. Снаружи резко затормозила машина, брызнув фарами в проём двери. Я отшатнулась вглубь гаража, нащупывая в темноте старый монтировку. Моя двойница метнулась к груде ящиков у дальней стены, отодвинула один – за ним зиял не туннель, а мерцающая, как мираж, дрожащая дверь в пустоте. «Беги! – крикнула она мне. – Закрой всё здесь!» И прыгнула в мерцание, которое тут же схлопнулось. Я осталась одна с монтировкой в руке, слушая, как снаружи хлопают дверцы авто и чьи-то быстрые шаги приближаются к ржавым воротам. Один-единственный выход был теперь только у меня в руках – тяжёлый, холодный кусок железа.
