В тот вечер, когда лисица-корсак, огненно-рыжая и почти призрачная, стрелой пересекла наш заснеженный двор, я впервые почувствовал, как что-то щёлкнуло. Не в ушах, а где-то глубже, в самой конструкции мира. Воздух стал густым, как сироп, а звуки – отдалёнными и приглушёнными, будто из соседней комнаты. Я стоял у окна, вжав лоб в холодное стекло, и наблюдал, как это дикое, невероятное создание скрывается в сумерках, унося с собой частицу привычной реальности. А потом, вернувшись к столу, я увидел, что оба моих телефона, лежащих рядом, мигают синхронно одним и тем же уведомлением: будильник на 3:04 ночи установлен. Сам по себе.
Сначала я списал всё на глюк. Перегруженный работой мозг, усталость. Сбросил настройки, удалил эти три часа ночи. Но на следующее утро история повторилась. Телефоны, абсолютно разные, старенький Android и свежий iPhone, снова молча синхронизировались, выставив тот же странный временной порог. Я полез в историю изменений – её просто не было, будто будильник всегда там был. Поиск в сети не дал ничего внятного, лишь какие-то обрывки форумов про «временные аномалии бытовой техники» и шарлатанские статьи о влиянии планет. Словосочетание «трин к Урану» мелькнуло в одном из комментариев, бессмысленное и завораживающее. Я чувствовал, как нарастает тихая паника. Это уже не было совпадением. Это был знак, послание, которое я не мог расшифровать.
Вечером второго дня я услышал скрежет. Негромкий, металлический, доносящийся словно из стен. Он совпал с лёгким, едва заметным мерцанием лампы на кухне. Я замер, пытаясь понять источник, но звук исчез. А через час, вынося мусор, я увидел их – три аккуратные, едва заметные царапины на чёрном пластике домофона у подъезда. Словно кто-то провёл по нему когтями. Лёд пробежал по спине. Я машинально посмотрел на часы – до трёх ночи оставалось чуть больше шести часов. Страх стал осязаемым. Я боялся не взлома или поломки, я боялся этого молчаливого, необъяснимого процесса, который уже шёл своим чередом, и мое участие в нём казалось предрешённым.
Ночь настала. Я не спал, сидя в кресле с тяжёлой напольной тряпкой в руках, глупо пытаясь подготовиться к неизвестному. Ровно в 3:04 оба телефона взорвались немым, вибрирующим ревом. И в ту же секунду домофон в прихожей пронзительно завизжал – долгий, непрерывный гудок вызова, который никто не совершал. Сердце заколотилось, подкашивая ноги. Я подошёл к глазку, ожидая увидеть пустую лестничную клетку или, чего хуже, чью-то тень. Но там никого не было. Только этот неумолчный, сумасшедший звук, врезающийся в тишину ночи. И тогда я понял, что это не конец, а только начало. Сейчас откроется дверь. Или погаснет свет. Или я услышу эти шаги снова. Что-то должно было случиться, и это что-то уже стучалось в мою дверь.
Я рванул в прихожую и с силой ударил кулаком по панели домофона. Визг оборвался, оставив после себя звенящую, оглушительную тишину. В ней я услышал новый звук – тихое, нетерпеливое поскрёбывание в дверь. Сердце упало. Медленно, боясь дышать, я прильнул к глазку. Снаружи, на площадке, в тусклом свете лампочки, сидела она. Та самая лисица-корсак. Она сидела на задних лапах, как собака, и её узкая морда была обращена прямо на меня. А потом она поскулила – жалобно, совсем по-домашнему, и потянулась лапой к щели под дверью. И я увидел, что на её запястье болтается блестящий, явно не природный предмет – обрывок тонкого провода в пластиковой оплётке, точно такой же, какой я оторвал неделю назад от старого жёсткого диска и выбросил в мусоропровод. Она пришла не просто так. Она пришла за своим. И будильники звонили не мне.
