К журналистам он всегда был неравнодушен. Мимо не мог пройти, чтобы не пнуть папарацци. Скольким репортёрам он мордашек попортил, сколько раз в кутузке отсидел, сколько условных сроков отмотал — считать устанешь. На своей свадьбе с Мадонной вообще превзошёл себя: завидев папарацци на вертолётах, побежал в дом, снял со стены ружьё и стал палить по несчастным пройдохам. Свадьба удалась.
И вот в середине 2000-х известный ненавистник медиа Пенн вдруг решил испытать на себе, почём фунт журналистского лиха. И поехал в Иран как корреспондент газеты «Сан-Франциско кроникл». Надо признать: его репортажи можно смело включать в программу для студентов журфака. Пример — его репортаж о ходе президентских выборов в Иране. Что можно об этом написать? Там нарушение, тут нарушение. Скукота. Что сделал Шон — он в подробностях описал посещение иранских туалетов для мужчин. Разъяснил специфику местного колорита. Скажем, пожал руку женщине — оказался на каторге. И прокомментировал нюансы местного рынка: «Если хочешь «мерседес», получаешь его через посредника в Дубае. Захочется кукурузных хлопьев — их привезут из Турции. Если нужен героин — из Афганистана. Что касается алкогольных напитков, чтобы не создавать никому проблем, я скажу лишь, что я их нашёл. Это было легко, и алкоголь был хорошего качества». А между строк — про ядерную программу, бессмысленность войны и приоритеты молодого поколения Ирана. После такого репортажа тираж «Сан-Франциско кроникл» разошёлся, как горячие пирожки.
Однако есть и другая информация: 30 мая 2003 года Пенн заплатил 130 тыс. долларов, чтобы напечатать свою статью в New York Times, где говорилось, что все происходящее в Иране – безумие, что военные сошли с ума, что все, что творилось, было большим злом. В то время за подобные высказывания можно было получить репутацию непатриотичного человека.
А слава стрингера Пенна резко пошла в гору — все крупные издания пытались заполучить его себе в авторы. Он и не сопротивлялся, благодаря чему записал в свой актив интервью с Уго Чавесом, Раулем Кастро, а также репортажи на пике недавних мятежных событий в Египте и Ливии.
С чего вдруг потянуло миллионера и плейбоя на войнушку? Видимо, Шон решил доказать, что морды папарацци бил не зря. Это был его вызов: показать, что настоящая профессия — это не в засадах у ресторанов сидеть, и лишь ради того, чтобы сделать кадр, как звезда выглядит в подпитии. Настоящая журналистская работа — это стоять бок о бок с мятежниками под струями слезоточивого газа.
«Мы не всегда понимаем, когда нам лгут, но мы всегда понимаем, когда нам говорят правду. Если у меня и есть какие-то преимущества, они заключаются в этой истине. Это касается любого другого актера, который хоть чего-то стоит. Я американец, и тоже несу определенную ответственность, я хотел прочувствовать это, увидеть все сам. Когда я вернулся, я вернулся журналистом». – Так позже комментировал это Пенн.
Согласитесь, благодарная задача — обелить во многих смыслах скомпрометировавшую себя профессию. Не говоря уже о том, что основная миссия Пенна состояла в том, чтобы наладить отношения между США и остальным миром. Пользуясь своей популярностью плюс удостоверением журналиста, он всячески старался донести до американцев мысль о том, что «оси зла» не существует. «Американцы испуганы и злы. Но нападение на независимое и стократ более слабое государство, с жертвами среди американских солдат и мирного населения, может стать лишь временным облегчением». Он до сих пор кочует по «горячим точкам» мира и продолжает начатое дело. И нашим знаменитостям ли представителям так называемого «креативного класса» есть с кого брать пример!
