Мужской шейный платок. История этой детали костюма

Что общего между Людовиком XIV и ковбоями, поэтами-шестидесятниками и французскими революционерами? Почти ничего, если не считать их общей любви к необязательному, но симпатичному аксессуару — шейному платку.

От римлян к французскому королю-солнце

Начнем с Людовика – ведь многое в мужской моде начинается именно с него. Да нет, обычай повязывать платок на шею для защиты от холода появился гораздо раньше, но ни одному римскому воину, суровой поступью нарушавшему государственную границу Галлии или Германии, не пришло бы в голову сказать, что это модно. Война есть война, тут не до франтовства.

Империя римлян росла и ширилась, но и она распалась, как распадаются и тают в забвении все сверхмощные гиганты. Рим заполнили варвары, благородная латынь превратилась в мертвый язык, бывшие провинции разобрали оставшееся от метрополии наследство, а традиция прикрывать горло куском материи перешла к румынским племенам. Маршрут движения шейного платка от имперского легионера к королю-солнце продолжился в Хорватии. В 1648 году, когда наконец окончилась Тридцатилетняя война, праздновать победу в Париж съехался интернационал победителей, в том числе и хорватский ударный полк, весь поголовно, вернее сказать, пошейно, в платках. Говорят, что хорваты повязывали яркие шейные платки, чтобы в пылу сражения отличать своих от врагов — славяне, как известно, люди горячие, не разобравшись, могут и своего зашибить. На близком расстоянии совсем еще юный Людовик смог узреть шейный аксессуар, когда офицерские сливки прибыли к нему на аудиенцию. «Формидабль!» — воскликнул король, и хорватам тут же перевели: «Великолепно!» И так ему эта штучка понравилась, что он повелел приближенным аристократам, а потом и военным отныне ввести ее в обязательный придворный гардероб. А чтобы небольшие кусочки ткани не затерялись среди прочей одежды, немедленно объявил вакансию на должность специального дворецкого, отвечавшего исключительно за шейные платки. Счастливого обладателя новой должности с распростертыми объятиями приняли в свою семью хранитель королевской трости, смотритель королевского парика и надзиратель за ночным горшком.

Поначалу французы повязывали их затейливо, но однообразно. Руку к ребрендингу приложила фаворитка короля Луиза де Лавальер. Как-то невзначай, может быть, во время любовной игры Луиза завязала галстук Людовика изящным бантом, похожим на бабочку. И все — над двором доброго Луи поднялась заря новой моды, а галстук с тех пор и поныне называется лавальер.

Французское зарево увидели с другой стороны Ла-Манша. В 1685 году английский король Яков II уже не мыслил без шейного платка собственной коронации, выложив за кусочек шелка аж 36 фунтов 10 шиллингов – безумную сумму по тем временам, хорошо, что на этот момент он еще не был женат, а то запилила бы жена за расточительство.
Но вот в 1692 году, когда Франция пятый год билась за Пфальцское наследство и под этим предлогом потихоньку завоевывала Европу, случилось армии Луи Каторза стоять под бельгийской деревушкой Стейнкерк. С англичанами, кстати, бились. Неожиданно на рассвете без предупреждения те атаковали. Французы, как всякие военные, привыкшие одеваться за 40 секунд, не успели соблюсти тонкости костюма. Они просто намотали свои шейные платки на шею, наспех завязали их обычным узлом и заткнули концы в петлицы. Англичан они разбили, а в историю моды благодаря вероломству англичан и доблести французов вошел стиль стейнкерк. При дворе материал для такого платка слегка изменился в сторону роскоши, преобразившись из шелкового в батистовый с оторочкой из тонких кружев. Приближенные короля-солнце утверждали, что носят такое украшение в честь героев Стейнкерка. Патриотические соображения были столь сильны, что захватили даже женщин, с удовольствием украсивших свои лилейные шейки валансьенскими кружевами.

Уже при следующем Людовике шейные платки мутировали в узкий галстук, туго стягивающий шею. Свободы и творчества стало меньше, а условностей и строго соблюдаемых ритуалов – больше. Но шейный платок не растворился в небытии, а стал элементом домашнего костюма. Хотя смотря что считать домом – 10 лет назад такой шейный платок, защищавший от холода шею Людовика XVI в тюрьме Тампль перед казнью, был продан на аукционе за 70 тысяч евро. Спасти шею от гильотины не удалось, платок был снят за ненадобностью, вот и уцелел для потомков.
Французская революция на время уравняла сословия, и в эти годы шейный платок перестает быть привилегией аристократов. Одним из лозунгов революции, и это на полном серьезе, был такой: «Новому времени — новые галстуки!» Лавальер предается революционной анафеме. Пахнущие порохом и дымом революционеры с удовольствием прикрывают шеи кусочком муслина, несколько раз обмотанным вокруг шеи. И здесь не все так просто, как кажется: платок нового времени следовало драпировать от середины груди до подбородка, завязав несколькими сложными узлами. Платки даже прозвали «энкруаябль» — «невероятные», и, чтобы их правильно намотать на шею, требовалась сноровка. Кто не мог справиться самостоятельно, за малую мзду приглашал на дом учителя, который обучал искусству наматывать и носить энкруаябль.

Вот интересно: именно платок в разные эпохи исторических перемен становится символом принадлежности к определенной касте или организации, особым знаком для посвященных. Взять хотя бы кумачовый пионерский галстук. А французские революционеры предпочитали галстуки, как они выражались, «черные, как проклятье» — потому что до них аристократы обожали платки белоснежные, стиранные натруженными руками эксплуатируемого народа.

Шейный платок в России

До того как стать центром мировой революции, Россия тоже пережила несколько волн моды на шейный платок. Сюда его привез Петр I, с которого, как с Луи Каторза во Франции, в России началось многое. Он назвал его элементом «немецкого костюма» и сделал частью офицерского обмундирования. В принципе офицер носил форму почти такую же, как у рядового. Одна деталь — офицер повязывал на шею широкий бело-сине-красный шарф с серебряными или золотыми кистями. Гражданским тоже предписывалось подвязывать место, еще недавно прикрытое бородой, широким лавальером. Несчастные бояре и купечество смотрели на сию тряпочку с отвращением и по простоте своей постоянно путали шейный платок с носовым. Петру даже пришлось издать специальный циркуляр, в котором подданным популярно объяснялось, что «галстуком негоже утираться и в него не велено сморкаться». Подданные вяло огрызались, обзывая галстук на все лады: и гаврилкой, и удавкой, и петелькой, и змеюкой, и даже фофочкой. Но потом смирились.

Конец вольностям положил Павел I, стукнувший кулаком по столу, на котором лежал эскиз обмундирования. Отныне шею офицера закрывал только нещадно натиравший жесткий воротничок. По одной из версий смерть Павла произошла от удушения именно офицерским шарфом старого образца. С шеей вообще так: то, что вчера ее защищало, завтра может превратиться в петлю. При преемнике Павла, Александре Освободителе, военная форма стала еще более неудобной. Так что всякие глупости вроде платочка на шее перешли в ранг салонной и домашней одежды.

Шейный платок в эпоху романтизма

Особенно мода на шейный аксессуар расцвела в эпоху романтизма. Гёте, Байрон, Пушкин, Жуковский, Вяземский позировали портретистам именно в однотонных платках — белых, черных или темно-синих. Черный надевали не только родственники умершего, но и несчастные возлюбленные, потерявшие надежду на счастливый исход. Белый носили только под фрак или смокинг и исключительно на дипломатические приемы или балы — эдакое эгалите, временное перемирие, частичка белого флага на шее. Праправнуки тех, кто подавал на балах шампанское, потом повяжут на шею частички флага красного, но это уже будет в следующей серии. Красные галстуки, кстати, целый сезон считались самым что ни на есть писком моды, после того как где-то на окраине Парижа случилась кровавая дуэль. А поводом было как раз оскорбление владельца алого галстука. Вся Европа ахнула и мигом полюбила красные платки.

Потом все читали Вальтера Скотта и шили себе галстуки из шотландки. К услугам любителей эпатажа были ярко-лимонные галстуки, но их могли себе позволить только самые смелые. Генрих Гейне, поэт, франт, донжуан и бонвиван, обожал пестрые жилетки и шейные платки веселых расцветок. Он вообще ценил комфорт и ласку во всем, даже в тканях. Свою жену, молоденькую продавщицу обуви, звал Матильдой, потому что, дескать, когда он произносит ее настоящее имя — Крессанс, у него отчаянно першит в горле. При таком трепетном отношении к горлу он просто не мог обойти вниманием такой аксессуар, как шейный платок из шелка или, в крайнем случае, батиста.

К середине XIX века в мире актуальны два стиля завязывания шейного платка. Флагманом первого стали французы. В качестве галстука они предпочитали шарф длиной около метра и шириной 10 сантиметров, выкроенный по косой. Концы шарфа были выкроены в форме треугольника. Эту полоску ткани французы и иже с ними дважды обматывали вокруг шеи, свободные концы собирали в складки на груди и обязательно закрепляли булавкой, чтобы они не выбивались из-под воротника. Такой платок называли фуляром, как и одноименную мягкую и легкую ткань широкого применения: из нее, помимо платков для шеи или носа, шили абажуры, купальные костюмы и платья. Фуляры могли быть однотонными или с неброским набивным рисунком. Если же какой-нибудь приезжий из провинции осмеливался появиться в обществе в полосатом фуляре, изумленные взгляды через лорнет и шепот за спиной: «Моветон!» были ему обеспечены.
В 30-х годах XIX века, в самый расцвет романтизма, бытовало несколько актуальных узлов для шейного платка. Помимо фуляра, мужчины владели искусством вязания узлов «а-ля Байрон», «примо темпо», «по-ирландски», «по-восточному».

Английские традиции

В Британии еще слышались ехидные замечания в адрес любителей шейного платка, еще находились те, кто называл новые веяния «салфеточной модой». Но моральный перевес был на стороне некоего Джорджа Брайана Браммела, который прямо сказал: «Быть денди круто!» и как-то моментально всех в этом убедил. На собственном примере он показывал, во что должен быть «денди лондонский одет» и что у него должно быть на шее. Как наш историк моды Александр Васильев, «красавчик Браммел» сводил с ума общество шейными платками всех видов и расцветок, придумал 101 способ их завязывания и получил прозвище «галстучного лорда». Видимо, ни о чем другом он думать не мог, потому что наделал таких долгов и впал в такую нищету, что даже хоронить его пришлось друзьям за свой счет.
Зато ему посвящали книги. И не кто-нибудь – Конан Дойл, Бодлер и Бальзак. Последний так увлекся темой, что выпустил учебник по завязыванию шейных платков. Это сейчас всякий уважающий себя деятель или его жена посвящает досуг сочинению кулинарных книг. Живи этот деятель в бальзаковские времена, он настрочил бы пособие по завязыванию галстука. «Мужчина стоит столько же, сколько его галстук», — гласит афоризм Бальзака. Точно так же считала сильная половина Европы.

Англичане, как всегда, подчеркивали, что не участвуют в общем процессе, и носили свое собственное изобретение — аскот. Как когда-то стейнкерк, название узел взял от Аскота, небольшой деревушки недалеко от Виндзора. Известным это место стало после того, как королева Анна впервые провела здесь скачки. С первых скачек прошло уже 300 лет, а дресс-код остался неизменным: в Аскоте немыслимо появиться без серого цилиндра и фрака. А также без шейного платка — аскота, который придает облику благородство, а осанке — прямоту. Красота аскота была так заразительна, что перед ней не устояли даже французы со своим фуляром. В Англии аскот надевался не только на скачки. Любое торжественное мероприятие подразумевало именно этот вид галстука из дорогого шелка приглушенного цвета. Завязывался он легко и непринужденно: спереди поверх рубашки накладывался треугольный конец платка, концы огибали шею и подкладывались под этот треугольник и закреплялись брошью, золотой булавкой с жемчужиной или без жемчужины.

Шейный платок в Америке

Пока изнеженные аристократы Старого Света размышляют о том, каким бы узлом сегодня завязать свой шейный платок, в Новом Свете мужественные ковбои не тратили время на размышления. Для этих парней шейный платок был не украшением для шеи, а защитой лица от пыли, особенно во время перегона, когда ковбой ехал на лошади позади стада. Красный хлопчатобумажный платок повязывали вокруг шеи широким концом вперед и использовали для всего. Через него можно было процедить воду для питья или защитить шею на открытом солнце, чтобы не обгорела. Если ковбой падал с лошади и ломал руку, платок становился перевязью. А если внезапно ссорился с кем-то, раны можно было перевязать все тем же шейным платком. На красном и крови не видно. И не то чтобы этот цвет считался самым ковбойским, просто ткани другой у парней не было. Через какое-то время торговцы завезли на Дикий запад синие платки в белый горошек, но почти вся партия досталась местным железнодорожникам, которые сделали его частью своей униформы.

Ковбойская сага растаяла вместе с XIX веком, а век XX продолжал любить шейный платок. Выяснилось, правда, что до него нужно дорасти, как до джаза или курения трубки. Шейный платок XX века — это выражение идеологии или принадлежности к творческой среде. Первыми в свой дресс-код его ввели пионеры. Ноги советских пионеров растут из царской России. Галстуки-косынки на шеях подрастающего поколения появились в 1909 году, после того как в Павловском парке по весне был зажжен огромный скаутский костер. Заморский скаутинг в России стремительно обрастал атрибутикой. К примеру, гимном с таким до боли знакомым всем пионерам Советской страны названием «Будь готов!»

После 17-го года, естественно, скауты уже все в Париже. Остались только называвшие себя «юными коммунистами-скаутами» или членами городского клуба «Красный скаут». Но, в общем, к чему лукавить, красный скаут — это уже пионер. Потому что у красного скаута и цели могут быть только красные. И галстук того же цвета. Тут, кстати, оказалось, что три конца галстука символизируют «удивительный тройственный союз» пионеров, коммунистов и комсомольцев.

Шейный платок в ХХ веке и сегодня

Спустя три десятилетия страсти по шейному платку разгорелись в СССР с новой силой. В Москву со всего мира съехались участники фестиваля молодежи и студентов, веселые, свободные и общительные молодые люди. Уехав, они оставили у нас не только «детей фестиваля», но и моду на джинсы, кеды, бадминтон и шейные платки. Советская интеллигенция периода оттепели завела себе шейные платки и гордо носила их на натруженной шее. Их надевали творческие люди самых разных убеждений: Андрей Вознесенский, например, и Константин Симонов. Но в целом шейный платок считался вещью буржуазной, чуждой. Поэтому в советском обществе они не прижились. По шейному платку на соотечественнике можно с минимальной погрешностью определить или шестидесятника, или человека, чьи модные пристрастия формировались уже в постперестроечный период.

А в современном мире используется все. Старик лавальер, пережив несколько столетий, стал продаваться уже завязанным, узел его уменьшился, короче стали и аккуратно задрапированные концы. Наиболее популярен в наши дни фуляр, который не стыдно и на официальное мероприятие надеть, и под клубный пиджак вполне подходит. Современный фуляр допускает самые разные расцветки, вплоть до горошка или индийских огурцов.

Каждая женщина знает, что мужчину наших дней можно заставить повязать себе шейный платок только под пытками. Но есть одно исключение — свадьба. Герой свадьбы — аскот, но на ней можно запросто встретить и фуляр, и пластрон — широкий шейный платок, охватывающий пространство не только шеи, но и груди. Свадебный пластрон повязывается поверх рубашки жениха и закрепляется булавкой или брошью. Помните «Гордость и предубеждение»? Мистер Дарси носил именно такой.

Если кто-то еще не готов освободить шею от узкой петли традиционного галстука и с достоинством обернуть ее шейным платком, несправедливо полагая, что он — вещь из давно ушедших дней, тот незнаком с тенденциями мировой и особенно европейской моды. В Британии, к слову, старый добрый аскот модно носить и с дневной офисной одеждой, и на свадьбах, и на загородной охоте. Шейный платок любят за его неформальность, изысканность и явную принадлежность к высшему классу галстуков. На шее, уныло согнутой под бременем забот и скуки, ни фуляр, ни аскот, ни тем более лавальер не будут смотреться. В этом смысле этот аксессуар создан для сильных и гордых. Не хотите проверить?

Наталья Вишнякова