Проснулся я не от звука, а от его полного отсутствия. Ни гула системы отопления, ни шороха машин за окном – только густая, ватная тишина. Я лежал с открытыми глазами, понимая, что это не мой потолок, не мои обои. Поворот головы подтвердил догадку: я в абсолютно пустой белой комнате, без мебели, без окон, без дверей. Единственный источник света – тусклое матовое свечение, исходившее от одной из стен. Присмотревшись, я узнал символ. Точнее, астрологический аспект из моей натальной карты, которую когда-то ради смеха составлял друг – квадрат Сатурна к Луне. Он висел в воздухе, будто нарисованный светящейся пылью, и от этого зрелища по спине поползли мурашки.
Сначала я решил, что сошёл с ума или попал в какую-то невероятную ловушку собственного мозга. Но ощущения были слишком реальными: холод шершавого пола под ладонями, запах старой пыли, учащённый стук собственного сердца. Я подошёл к стене, протянул руку к символу. Свет не обжигал, а лишь слегка покалывал кожу, словно статическое электричество. Вдруг комната дрогнула, будто кадр на плёнке, и на мгновение мне показалось, что я слышу чей-то сдавленный кашель – точь-в-точь как у моего отца, который уже много лет тяжело болел. Я резко обернулся, но позади была лишь пустота.
Развитие со ставками
Я закричал, позвал на помощь, но звук голоса поглотила всё та же безжалостная тишина. Отчаяние накатывало волнами. Я начал бить по стенам, но кулаки отскакивали от невидимой упругой преграды, оставляя лишь ноющую боль в костяшках. Время потеряло смысл. Я мог просидеть здесь минуту или год – и не заметить разницы. Мысли путались, и я уже почти убедил себя, что это кома или последствие той таблетки, которую я принял на вечеринке, чтобы хоть как-то отключиться от постоянного стресса. Вдруг светящийся аспект меркнуще дрогнул, и я услышал голос – не отца, а свой собственный, но такой испуганный и юный, каким не был уже лет двадцать: «Пап, мне страшно». И следом – звук, от которого кровь стынет в жилах: настойчивый, монотонный писк кардиомонитора, переходящий в ровную тревожную ноту. Звук, который означает конец.
Я отпрянул к противоположной стене, сжимая голову руками, пытаясь выбросить это из памяти. Это был страх, который я годами задвигал в самый дальний угол сознания – страх оказаться беспомощным рядом с уходящим человеком, страх этой самой звуковой линии жизни, обрывающейся на моих глазах. И тут комната снова исказилась. Свет погас, а потом вспыхнул снова, но символ изменился. Это был уже не квадрат, а какой-то другой, незнакомый мне знак, более сложный и угловатый. А по стенам, как трещины, поползли тени, и одна из них приняла форму высокого человека в длинном пальто, силуэт которого я видел сегодня утром, покупая кофе. Он тогда пристально на меня смотрел. Я думал, показалось.
Финал-твист
Тень двинулась ко мне, и я зажмурился, ожидая невесть чего. Но вместо ледяного прикосновения я услышал… щелчок. Резкий, металлический. И запах озона. Я открыл глаза. Комната исчезла. Я сидел в кресле перед монитором, на котором застыла сложная схема – нейроинтерфейс, над которым я тайно работал все эти месяцы, пытаясь создать симуляцию для коррекции фобий. На виске под проводами датчика ныл легкий ожог. Эксперимент вышел из-под контроля. Я потянулся, чтобы сорвать шлем, и мой взгляд упал на клочок бумаги, прилепленный к монитору. Это был распечатанный скриншот моего рабочего стола, сделанный, судя по времени, час назад. На нём был открыт файл с моей натальной картой, которую я искал совсем по другому поводу. А в углу экрана – отражение в тёмном стекле окна. В нём чётко читался силуэт того самого человека в длинном пальто. Он стоял у меня за спиной и смотрел, как я работаю. Дверь в кабинет была заперта изнутри. Я был в квартире один. По крайней мере, так должно было быть.
