Я заметила это в четверг утром, пока чистила террариум. Моя хамелеонка, Ириска, обычно цвета сочного лайма, вдруг стала грязно-бурой, почти землистой. Странно, но списала на стресс. Погода менялась, может, давление. Потом пришло сообщение от Егора: «Привет, зайка. Соскучился». Он никогда не называл меня «зайка». Это было его ласковое прозвище для Лены, его младшей сестры, о которой я знала. По спине побежали мурашки. В тот же миг чашка с кофе сама собой соскользила со стола и разбилась. Я не дотрагивалась до неё.
Следующие два дня превратились в сплошной нервный зуд. Сообщения от «Егора» продолжались: милые, но безликие, словно собранные из обрывков наших старых разговоров. Он предлагал встретиться, но всякий раз переносил свидание, ссылаясь на внезапные авралы на работе. Я звонила – он не брал трубку, объясняя позднее, что был на важном совещании. Голос его звучал привычно, но в паузах улавливался какой-то фоновый шум, похожий на равномерное постукивание по клавиатуре. Ириска не возвращалась к своему нормальному цвету. Она сидела на ветке, сжавшись в комочек, и её тёмный окрас казался немым укором. Я полезла в его соцсети, искать зацепки. На старой фотографии, где он с друзьями жарил шашлык, я вдруг заметила едва видный отблеск в окне дома на заднем плане – огонёк экрана, и силуэт с характерным наклоном головы, который был совсем не его. Я начала скроллить ленту его сестры, Лены. Она писала, что Mercury is in retrograde, и шутила, что пора менять пароли, а то «даже кофе холоднеет быстрее». У меня в животе всё сжалось в ледяной ком.
Сомнения грызли изнутри. Что, если это он, но с кем-то? Зачем тогда этот странный театр? А может, он в беде, и кто-то шантажом заставляет его это делать? Страх парализовал: я боялась, что настоящий Егор исчез, а я даже не знаю, когда увидела его в последний раз. И ещё хуже – что это всё-таки он, и я сейчас наткнусь на какую-то чудовищную правду, которую он так неуклюже пытается скрыть, и наш мир рухнет окончательно, без шанса на склейку.
В субботу я не выдержала. Написала Лене напрямую, без предисловий: «Твой брат тут странный какой-то». Она ответила мгновенно: «Ой, это я! Прости! Он потерял телефон в прошлые выходные, на той самой пьянке у озера. Я его нашла, хотела сразу вернуть, но он укатил в командировку. А мне стало интересно… Ну, ты понимаешь. Просто посмотреть, как вы общаетесь. Похулиганить. Ретроградный Меркурий, виновата». Я откинулась на спинку стула, и вдруг из террариума донёсся лёгкий шорох. Ириска, медленно и грациозно перебирая лапками, карабкалась по ветке обратно к лампе. И по мере того как тепло касалось её кожи, уродливый коричневый цвет начал таять, уступая место яркому, спокойному, уверенному зелёному.
