Содержание
О Риме написаны тома и трудно сказать что-то новое. Но у каждого приезжающего сюда — свои любимые уголки, и неважно, сколько тебе лет, когда у ног — века и эпохи… Я екала отмечать в этот вечный город свой юбилей, и настроение мое не было безоблачным… Но на фоне Рима я уменьшилась до размеров пылинки в потоке истории. Так же здесь чувствовал себя когда-то и Байрон: «Взгляни на мать погибших царств — и ты поймешь, как жалки все твои печали. Молчи о них!». Предвосхищая все вопросы, скажу сразу: в Риме нет и быть не может иного настроения, кроме восторга!
ЗА ОЩУЩЕНИЕМ ВЕЧНОСТИ
Город, основанный еще в 753 году до н.э., пережил все: расцвет и крах, пожары и войны. Здесь каждый камень — шедевр и памятник. В магазине Sephora — кусок античной стены, в публичные фонтанчики на улицах вода поступает все из тех же акведуков, эту же мозаику под ногами на площади топтал Нерон… Толкнешь дверь во фрагменте полуразвалившейся каменной кладки — и вдруг ты в огромном зале с органом и колоннами… Когда о 200-летнем соборе небрежно говорят «молодой», меняется восприятие времени.
Город не раз возрождался на руинах прежних веков и перетасовал эпохи, как азартный игрок карты. Вот базилика Санта-Мария-дельи-Анджели-э-деи-Мартири, построена в 1566 году, фундамент — на руинах древнеримских терм Диоклетиана, фасад — часть стены зала для горячих ванн. Церковь Санта-Мария-Маджоре, одну из четырех главных базилик Рима, построили в IV веке н.э., но высокую колокольню над ней возвели только в 1377 году, а фасадов два: старый, с мозаикой — начала XIV века, с портиком и лоджией — века XVIII.
Рим напичкан артефактами, как слоеный пирог. В храмах порой просто дар речи теряешь. Невзрачная Санта-Мария-дельи-Анджели внутри величественна как дворец. Санта-Мария-Делла-Виттория сияет золотом, над головой парят беломраморные фигуры. Здесь стоит знаменитая скульптура Бернини «Экстаз святой Терезы», а в галерее Боргезе еще одна — «Похищение Прозерпины». Скульптор Бернини гениальный, его статуи дышат и провожают нас взглядом. Складки одежды, пряди волос, слезы из глаз Прозерпины — все живое. Не зря же он говорил о себе: «Я победил мрамор, сделав его гибким, как воск».
Потрясает и роспись старых мастеров — фрески объемны, словно в 3D технологии. Кажется, что Бахус, разливая вино, сейчас ухмыльнется и махнет рукой бородатому Юпитеру: слезай, выпьем вместе!
Новая прогулка — Капитолий, сердце Древнего Рима, и Священная дорога, где шли триумфальные шествия с полководцами во главе. Сам Юлий Цезарь стоял здесь, победоносно глядя на город. От конной статуи Марка Аврелия работы Микеланджело вниз идут крутые ступеньки, построенные в 1348 году в благодарность Мадонне за спасение от чумы. А покатая лестница, созданная Микеланджело в 1536 году — уже расцвет средневековья.
Все 500 церквей, конечно, не обойти, но как не побывать в Ватикане, не зайти в собор Святого Петра? На купол поднимаемся пешком. Коридор очень узкий, лестница наклонная, стены изогнуты. Все круче и круче, лестница изгибается в косу, вместо поручня появляется канат. Тяжело дыша, выходим на купол. Наверно, это одна из лучших панорам мира — bellissimo!
Вечером смотрим на город с вершины холма в парке Боргезе — как на ладони, багровый закат переходит в синие сумерки. В тратториях мерцают свечи, у фонтана на Пьяццо Реппублика наяды — богини водных стихий — горят изнутри голубоватым светом. Не зря по-гречески мрамор — «сияющий камень». Колизей как желто-оранжевый факел, мимо несутся мотоциклы, добавляя огнями свою ноту — то ли прошлое просвечивает сквозь настоящее, то ли наоборот. Громада Форума вдали сливается с ночью…
ЗА ЛЕГКОСТЬЮ БЫТИЯ
Римляне не думают о величии города — просто живут. Они позитивны и всегда рады новым людям. Этой южной легкости нам очень не хватает. В аэропорту ко мне подходит красавец с лучезарной улыбкой. «Привет! Я не вас встречаю? Впрочем, неважно, хотите кофе?» Иду в булочную. Рядом на светофоре тормозит ярко-красный мотоцикл. С него машут: садись, поедем! Соседи с нами здоровались радостно, как лучшие друзья, хозяин овощной лавки бросался обниматься и целоваться, полицейские на углу улыбались.
В выходные скверик рядом с нашим домом наполнился народом. Хозяин салона тайского массажа прямо на тротуаре в качестве рекламы предлагает прохожим массаж, студенты пьют на лавочках просекко. Бородатый мужичок с собакой, живущий прямо на ступенях собора, болтает с булочником, пока тот угощает его выпечкой — «сирых и убогих» принято подкармливать. Какие-то парни продают фальшивые «роллексы» и собирают деньги на борьбу с наркотиками
— а может, себе на дозу, кто знает. Мимо, болтая по мобильному, идет сосед с мечом, в полной амуниции гладиатора — его работа в центре, создавать туристам антураж.
ЗА ПРАВИЛЬНЫМ КОфЕ И ГАСТРОНОМИЧЕСКИМ ВОСТОРГОМ
«Начнем с кофе», — сказал Петр утром. Прошли два квартала. Запах кофе несется изо всех дверей. Петр здоровается с хозяевами, но идет мимо. Подошли к скромному кафе. У входа очередь. «А без очереди где-нибудь попить можно?» — «Можно, но будет не то». Вскоре нам выдали дымящиеся чашечки. «Правильный утренний эспрессо» такой: полтора глотка кофеина с легкой пенкой. «Ристретто еще крепче. Кофеина столько же, но в одном глотке». — «А капуччино?» — «Его пьют только туристы, и не вздумай просить американо, опозоришь меня. Итальянцы считают его помоями».
Обедать обычно советуют в районе Траставере. Это ожившие фильмы Феллини — узкие улочки, старые дома, живописные террасы, белье сушится над головой… Ресторанов полно, но всюду очереди. «Уходим», — и Петр везет нас в тратторию. Толстый, лысый хозяин обнимается с ним, жмет нам руки. Интерьера никакого — клеенка на деревянных столах, крашеные стены, пару фото. На доске что-то написано мелом. «Какое меню? — удивляется хозяин, — откуда я знаю, что с утра привезут рыбаки или что за мясо будет на рынке?» Вскоре на столе ароматно дымится похлебка из бычьих хвостов. Потом появляется бутылка вина и горячее: пюре, тушеные овощи и заплетенная коса. «Фаршированные бараньи кишки! — гордо объявляет хозяин, — без красного вина смысла не имеют». «Вино итальянское?» — робко спрашивает муж. Хозяин хмыкает: «А вы знаете другие вина? Франция, ЮАР? Там тоже вино делают? Не знаю таких». Стол наполняется: равиоли, закуски из грибов, мяса и овощей. Потом хозяин, не слушая протестов, тащит нас на кухню — показать, откуда отрезать отбивную. Я прошу «маленький кусочек». Лысый и круглый повар, брат хозяина, хмыкнул, огромным тесаком отхватил кусок, взвесил и бросил на гриль. Отбивная заняла полтарелки. Трапезу завершили 7 видов сыров. Моцарелла из буйволиного молока божественна. Когда принесли тосты с ореховым кремом, мы уже даже стонать не могли. Джинсы предательски врезались в талию. Хозяин, сложив руки на животе, смотрел на нас с улыбкой умиления. «Может, десерт?» «Нет!» — возопила я. Петр попросил счет. Появилась мятая бумажка с цифрами. Петр сделал большие глаза, замахал руками, жирно перечеркнул их и написал свои. Хозяин возвел глаза к небу, схватился за голову и затараторил. Перевод, судя по всему, был кратким: «Грабеж!» Петр, обняв его за плечи, начал что-то ласково внушать. Вздохнув, хозяин написал новые цифры, они ударили по рукам. «Надо торговаться, — объяснял потом Петр, — сбил цену больше чем в два раза».
Назавтра был пицца-тур с ремаркой Петра: «Хорошая пицца — только из дровяной печи, особенно если она облицована вулканическим камнем. Тесто должно выстояться около 72 часов. Иначе это суррогат для туристов». Он привел нас на улицу Мелория в ресторан Pizzarium к императору римской пиццы — Габриэлю Бончи. Говорят, его имя знает весь Рим. Бончи любит эксперименты с начинкой: пицца с каракатицей, требухой… в этот день была пицца с кроликом, изюмом и фенхелем.
Субботнее утро началось с рынка: в жилом районе перекрывают улицу и пару переулков. Пробираемся сквозь толпу. Шум, гам, тетушки в пестрых платках продают овощи, круглолицые дядьки, похожие на свой товар, ловко жонглируют головками сыров и выносят жбаны с оливковым маслом. Рядом торгуют всякой всячиной: подсвечники, статуэтки, медальоны и даже мраморная столешница… «Антиквариат», — кричат продавцы. На льду — рыба всех цветов и размеров, рыбаки в брезентовых фартуках с мощными красными руками чуть видны из-за гор креветок и мидий.
В таверне по соседству мы пробовали традиционное воскресное блюдо римлян — молодую говядину, начиненную чесноком, грудинкой, ветчиной, приправленную душицей, гвоздикой и черным перцем. Вкусно безумно! «Не думайте, что мы готовим это заранее. Все свежее, — сказала хозяйка в ярком переднике, — у нас микроволновок нет, у нас есть повара!»
Вечером заходим в магазин сицилийских сладостей I dolci Nonna Vincenza. Вот где рай! Я не знала, что выбрать, потом вспомнила: в фильме «Крестный отец» врагу семьи принесли коробочку отравленных канноли с фисташками. Под звуки итальянской оперы он съел их до крошки — и испустил дух. Эти тоненькие вафельные трубочки с шоколадом и нежнейшим фисташковым кремом я и взяла. Вкус описывать не буду, дабы не терзать душу. Напоследок Петр отвез нас в помпезный гигантский гастроном Eataly. Этаж сырный, этаж мясной… Вяленых помидоров 30 видов! Пасты — более 1000 видов! Так что мне было что привезти из Рима.
ЗА МИЛЫМИ МЕЛОЧАМИ
Рим все время открывает что-то новое. Спускаюсь к тихой реке Тибр. Сквозь ажурную вязь ветвей просвечивают мосты, купол собора Святого Петра чем дальше, тем величественнее. Обман зрения, гениальное решение архитектора, чудо? Роскошные вечнозеленые заросли зимой тоже радуют глаз. Присели отдохнуть в парке вблизи мощной крепости Сант-Анджело. Римские парни неуважительно бьют по ее стенам футбольным мячом, но их можно понять — слишком много древностей, а жить-то надо. Рим — живет, но не вырубает сквер, чтобы строить высотку. Здесь свое понятие элитарности — старые дома: темные от многолетней городской грязи фасады, дворы глубокие, как питерские колодцы, всюду мусор, зелени нет. Зато в окнах видны высокие лепные потолки и парящие над люстрами амуры. Эти дома — историческая ценность, очень престижные и дорогие, с аурой, не то что в новостройках.
Бродячих животных в городе почти нет. Кошки когда-то буквально спасли Рим. Раскопки на площади Torre Argentina растревожили огромное поселение крыс. Опасаясь эпидемий, власти высадили кошачий десант, и он быстро решил вопрос. С тех пор кошки получили статус граждан Рима, охраняются законом. Выбросить животное на улицу — преступление. И таких милых мелочей в Риме много. Здесь нежные сиреневые цветочки растут прямо на античных камнях, на учреждении висит вывеска Antimafia, дверные ручки сделаны в виде изящных драконов, а сквозь стертый тысячами ног асфальт около Колизея проступают античные кирпичики — им все нипочем!
Есть фраза: «Лето — это маленькая жизнь». Поездка в Рим — это целая большая жизнь. Если стало грустно, что годы идут — вам туда! В Риме вы поймете: прошлое, настоящее и будущее связаны воедино. И станете немного мудрее.
Алла Горбач
