Содержание
Ветер гнал по асфальту мокрые листья, прилипавшие к подошвам прохожих. Вечернее небо над городом было тяжёлым, свинцовым, и фонари зажигались раньше обычного, будто торопили ночь. В такой свет всегда казался особенно одиноким, заставляя втягивать голову в плечи и думать о чём-то тёплом и безвозвратно ушедшем.
Таким ушедшим был дядя Лёва, таролог-самоучка и вечный чудак. Он исчез три месяца назад после своего последнего сеанса. Полиция развела руками – взрослый мужчина, добровольно ушёл, никаких следов борьбы. Но я знал, что он не ушёл бы. Не бросил бы свою старую кошку Маркизу, не забрал бы любимую заварочную кружку с совой.
Пыль на столе и загадка в колоде
Нетронутый уголок
Его комната оставалась законсервированной. Пахло пылью, сухими травами и старой бумагой. На столе всё лежало так, будто он вышел на пять минут: разложена скатерть с астрологическими символами, стоит полусгоревшая свеча, прижат камушком блокнот с закорючками. И колода Таро. Я перебирал карты, чувствуя на кончиках пальцев шершавую позолоту на обрезке. Мне было нужно что-то осязаемое, какая-нибудь мелочь, чтобы оставить себе на память. Внутри всё ныло от тихой, привычной уже боли.
Странный повтор
Я стал листать его рабочий дневник. Последняя запись была датирована днём исчезновения. Короткие, обрывистые фразы: «Клиентка. Тревожная. Запрос на будущее». А ниже – схема расклада. Три карты. И против каждой – один и тот же значок, похожий на перевёрнутую галочку. Я не силён был в этом, но даже мне бросилось в глаза: все три карты были одинаковыми. «Башня». А чуть ниже, будто вторым слоем, запись: «Повтор. Снова. Башня. Не может быть». И на этом всё. Микро-загадка, торчащая из текста как заноза.
Решение копать
Мама отговаривала: «Брось, Олег. Лёва всегда был не от мира сего. Нашёл себе новую жизнь, и ладно». Но это было не «ладно». Это было неправильно. Он мог быть странным, но не безответственным. Я решил посмотреть на это иначе – не как на исчезновение, а как на его последний, самый загадочный расклад. Мне нужно было понять, что за будущее он увидел той тревожной клиентке, что так напугало его самого.
В лабиринте прошлого
Визит к старой знакомой
Первой, к кому я пошёл, была Ариадна, его бывшая партнёрша по эзотерическому магазину. Её квартира утопала в полумраке и запахе пачули. «Лёва? – Она тяжело вздохнула, поправляя монисто. – Он в последнее время нервничал. Говорил, что наткнулся на «зеркальную петлю». Что кто-то пытается силой воли переписать уже случившееся, и от этого трещит пространство». Она пожала плечами: «По-моему, он просто переработал. Но однажды он обмолвился, что у него есть «сложный» клиент. Не назвал имени, только сказал, что это женщина, которая хоронит одно и то же горе снова и снова».
Призрак в белом пальто
Ариадна вспомнила, что в день исчезновения видела, как Лёва разговаривал у подъезда с высокой женщиной в длинном белом пальто и с большими чёрными сумками. Она шла от него. Показала на дом напротив. Я отыскал консьержку в том здании, тётю Люду. Она покрутила у виска: «А, эта! Ненормальная. Снимала квартиру на шестом, чтобы следить за своим бывшим, который живет вон в том доме. Неделю назад съехала, язвина». Имя – Ирина Сомова. Первая зацепка, пахнущая болью и одержимостью.
Наблюдение и намёк
Я нашёл её страницу. Фотографии с поездок, улыбки, а потом – резкий обрыв и море постов в группах о спиритизме, жертвенных ритуалах и «исправлении ошибок судьбы». В комментариях под одним из постов она писала: «Есть только одно место, где время ложится петлёй. Там и нужно завязывать узел». Кто-то спросил: «Где?». Она ответила: «Там, где река делает резкий изгиб, а стальные кони смотрят в небо». Бессмыслица. Но что-то щёлкнуло в памяти. Я представил карту города. Река. И стальные кони… Памятник на площади Победы?
Ключ в цифрах
Вернувшись в комнату дяди, я снова взял его блокнот. Среди цифр и значков на последней странице был набор: «К7-С14-Б3». Выглядело как номер ячейки. Автовокзал! Я помчался туда. Ячейка с номером К7 была пуста. Но пока я стоял, растерянный, мой взгляд упал на соседнюю, С14. В щель между дверцей и корпусом был заткнут крошечный, свёрнутый в трубочку клочок бумаги. Чек из химчистки на имя И. Сомовой. С адресом.
Преследование на промзоне
Адрес вел в заброшенный район старых заводов. Улицы были пустынны, фонари биты. Я шёл, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Где-то сзади скрипнула покрышка. Я обернулся – никого. Решил срезать путь через пустырь и вдруг услышал чёткие, быстрые шаги за спиной. Я прибавил ходу, спрятался за груду ржавых бочек. Мимо, не замедляясь, прошла высокая женщина в белом пальто. Она что-то прижимала к груди. И шла прямо к низкому кирпичному зданию бывшего цеха.
Ритуал у огня
Я шёл за ней на почтительной дистанции. Она вошла внутрь. Через выбитое окно я увидел, как она развела небольшой костёрчик на бетонном полу. Достала из сумки пачку бумаг, старую одежду, начала бросать в огонь. Потом взяла колоду карт – я узнал рубашку дядиной! – и хотела швырнуть её в пламя, но замешкалась. В свете огня её лицо было искажено страданием. Она выдернула из колоды одну карту, сунула её в карман, а саму колоду всё-таки бросила в костёр. Я не выдержал и шагнул внутрь.
Правда у речного обрыва
Столкновение в башне
Она вскрикнула, отпрянув. Между нами плясал огонь. «Где Лев? Что вы с ним сделали?» – выдохнул я. Её глаза были пусты. «Он хотел остановить меня. Говорил, что я разорву всё к чёрту. Но я должна была попробовать ещё раз!» Она почти не кричала, говорила с леденящей усталостью. «Попробовать что?» Она медленно достала из кармана карту. Перевёрнутую Башню. «Сын. Он погиб год назад. Сорвался с этого обрыва у реки. А Лев… Лев в первом раскладе сказал, что видит гибель. Во втором – тоже. Я требовала третьего. Я думала, карты должны измениться, если верить достаточно сильно! А они… они снова показали одно и то же. Он сказал, что так и будет, что прошлое не перепишешь. Мы поехали на то место. Он пытался меня успокоить, а я… Я толкнула его. Не со зла. Я просто не могла больше это слышать».
Тихая развязка
Она сама рассказала всё участковому, куда я её привёл. Потом отвезла нас к тому обрыву. Там, в кустах, мы нашли его очки и смятую пачку сигарет. Тело дяди Лёвы нашли ниже по течению через неделю. Ирина не сопротивлялась. Её горе было тяжёлым, глухим камнем, который раздавил не только её, но и того, кто попытался этот камень сдвинуть.
Прощание с чудаком
Мы развеяли его прах с того же обрыва. Не потому, что он любил это место, а потому, что именно там его не стало. Маркизу я забрал к себе. Иногда она садится на подоконник и смотрит на улицу, будто кого-то ждёт.
Теперь я знаю, что некоторые двери в прошлое лучше не открывать. А некоторым людям нельзя показывать правду, если вся их жизнь построена на спасительной лжи. Доброта – это не щит, она не спасёт того, кто решил прыгнуть в пропасть и хочет утащить с собой кого-то ещё.
